2008

— Мы хотели раскрасить клизму под древнегреческий сосуд, налить в неё вино и разливать оттуда. Но оказалось, что все клизмы в доме уже раскрашены и заняты.

В Ужуевске открыли метрополитен из одной станции. Поезда никуда не ездят, зато теперь все ужуевцы живут рядом с метро.

Программа концерта: в первом отделении — песни, которые я сочинил в этом году, а во втором — те, которые сочиню в следующем.

В гости заходил приятель. Он поинтересовался:

— У тебя есть водка?

— Нет,— ответил я.

Приятель завис в удивлении и напряжённо осознавал ответ.

— Ты что, еврей? — спросил он наконец.

Коллега — о новогодних каникулах:

— Я понимаю, можно бухать день, ну два… Ну пять, ну даже девять. Но не десять же!

— Какая отважная женщина Наталья Гончарова! Она спала с самим Пушкиным!

Если бы Фродо проглотил Кольцо Всевластия, легендариум обогатился бы нетривиальными подробностями.

— Одолжил приятелю денег, а он пропал… Не звонит, не пишет.

— Ну так сам ему напомни.

— Как-то не хочется: неприятно чувствовать себя жадным и вредным.

— А много ты ему одолжил?

— Полтора миллиона.

— Доктор, у меня видения!

— Нет у вас видений, это вам кажется.

У меня спрашивают, как лучше всего искать работу.

Лучше всего искать работу так: вы сидите у себя, а вам пишут и звонят многочисленные работодатели и умоляют: «Приходите к нам работать, ну пожалуйста!» И вы среди них дотошно выбираете.

— Очень полезно гулять на свежем воздухе. Я вот вчера гулял и нашёл кошелёк…

— Ой, Иван Петрович, а я вас без трибуны не узнала!..

В Петербурге спрашиваю аборигена:

— Скажите, где здесь улица Сикейроса?

— Сикейроса?..— задумался абориген.— А кто это?

На свадьбу отец подарил зенитно-ракетный комплекс, потому что больше ничего у отставного генерала не было.

Вот вы спрашиваете, за что я так ополчился на Петербург. Да это же инфернариум, а не город.

Петербург стоит на костях первых строителей — крепостных, солдат, пленных, каторжников. Если бы не эти кости, всё бы давно сползло в Финский залив. За триста лет кости проросли в стены домов и проступают сквозь обои, а никто не замечает.

По ночам в Неве отражаются силуэты лейб-гвардейцев, марширующих на Сенатскую площадь.

В ясный день в людном месте можно заметить, что человеческих теней на асфальте и стенах примерно вдвое больше, чем людей.

В водопроводных трубах отчётливо слышится перестук копыт.

На Невском проспекте выступают следы санок, на которых возили трупы в блокадном Ленинграде. Под видом реконструкции эти следы постоянно зачищают, но они снова появляются.

А проходя по Сердобольской улице, я получил SMS с неопределившегося номера: «Ушёл туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич».

— Душа ушла в пятки, а мозг — в задницу…

— Вчера весь день у меня была бурная ночь…

Позвонил приятель. Спросил, остался ли у меня кокаин.

И как отвечать, остался ли он, если его у меня вовсе не было? Я так и сказал, а приятель обиженно укорял, что мне для него жалко щепотки порошка.

Вскоре он позвонил снова. Спросил, где достать всё тот же кокс. Я посоветовал обратиться в ФСКН — у них-то вещества точно есть. Приятель снова обиделся.

Спустя пару часов ещё раз позвонил:

— Я нашёл, где вырубить. Тебе сколько брать?

Предпочитаю такие виды единоборств, где противник сам себя укокошивает, а я в этом не участвую.

— Наш бизнес идёт хорошо. Мы даже можем позволить себе сотрудничать с вами…

— Представляешь, как Л. тебя уважает! Он даже ни разу не назвал тебя ни мудаком, ни пидором!

Захожу в лифт. Вместе со мной заходит незнакомый человек. Протягивает руку к кнопкам:

— Десятый.

— Не угадали,— говорю я.— Попробуйте ещё раз.

Мне несколько раз снился один и тот же политик. Во снах он представал в невероятно положительных качествах: то легализовал марихуану, то завёл интересный блог, то дал лично мне кучу денег.

Я начинаю опасаться: не дошли ли политтехнологии до того, что транслируют людям сны?

подмигнул языком

— Веб-дизайнер без собственного сайта — это всё равно как… э-э…

— Как хирург без переломов!

Приобрёл цифровое пианино и написал на нём скрипт.

— Ты говорил, что у тебя с В. не может быть ничего общего. А между тем, вы оба любите маринованные огурцы…

— Не надо инсинуаций! Я люблю огурцы совершенно независимо от В.! Я их люблю совсем по-другому! И делаю это гораздо лучше!

Наблюдали из окна за прохожими, преодолевающими скользкую площадку перед офисом.

— О, женщина упала!..

— Значит, вилка придёт…

Магазин «Педант» — всего 15,394 м от метро!

Инновационный продукт: жидкость для переливания.

Метамагазин — магазин, где торгуют магазинами.

…Слово «водка» напишем с большой буквы, чтобы её казалось больше.

За Г-образным столом на Σ-образных стульях сидели Ѭ-образные сотрудники.

установлено, что в 20:15 подозреваемый отпустил усы

— Мне жарко! Ах, дуйте, дуйте на меня!

Иванов двадцать лет мечтал съездить на море. А Петров мечтал всего пять минут, зато поработить мир.

В доме-музее есть квартира-музей, а в ней живёт человек-музей.

освободилась вакансия смайлика

На площади Белорусского вокзала ко мне обратился очередной молодой человек:

— Здравствуйте, извините, не будет ли у вас 64 рубля?

— Почему 64? — спросил я.

— Понимаете, я программист из Рыбинска…

Я отсчитал ему 128 рублей.

…Автор хотел сказать своим произведением, что ему глубоко противны учителя словесности, которые заставляют школьников штудировать его творчество и писать сочинения о том, что «автор хотел сказать…» Автор также в гробу видал литературных критиков, искусствоедов, библиографов и остальных вторичных паразитов, которые слетаются на его произведения, как мухи на плафон.

Особенно автору омерзителен тот картавый хрен в телевизоре, который учинил цикл передач про автора. Пока автор был жив, он таких эстетствующих кастратов шваброй сношал.

Глубокая ночь. Унылая захолустная промзона. Вокруг ни души.

Вдруг — яркое пятно света. Огромный, едва обозримый рекламный щит, озаряемый прожекторами со всех сторон.

Некоторые прожекторы плавно поворачиваются для пущего эффекта.

На щите надпись: «Берегите электроэнергию!»

— Я — первый отечественный дизайнер!

— А как же Л.?

— А Л.— нулевой!

Доброжелатели сообщают, что находят в Интернете разные буквы, подписанные моим именем. Спрашивают, действительно ли я это писал и как отличить меня от всего остального.

Отличить очень просто. Если написано хорошо и толково — значит, это моё. А если написано плохо и бездарно — значит, не моё. По-моему, это очевидно.

— Скажите, это у вас товар или элемент интерьера?

— Это кассир!

Мне написали: здравствуйте, поздравляем, а в качестве подарка хотим предложить вам у нас поработать.

Похоже, я — первый из известных мне людей, которому на день рождения подарили работу.

— Если встретите этого человека — не узнавайте его!..

— Ты взял отгул?

— Я его отобрал! С боем!

— Подумаешь, капоэйра! Вот на Украине развивают боевой гопак…

— Представляю себе ещё боевую польку, боевую качучу, боевую кадриль…

— Боевая кадриль — это стенка на стенку!

— А ещё боевой фрейлекс. «Крутится, вертится шар голубой» — хуяк! «Крутится, вертится над головой» — хуяк!

Беседовал с приятелем — религиозным иудеем.

— Сокращать — это хорошо. Любой текст станет лучше, если сократить его в десять раз. Сайт станет лучше, если выкинуть 95 процентов всего, что там есть.

— Да и человек улучшится, если его обрéзать…

Взять модного писателя. Пускай напишет книгу с загадочно-провокационным названием — скажем, «Кремлёвские вантузы» или «Кунштюк для президента». Не помешает и подзаголовок из умных слов — например, «Опыт квазисоциального паллиатива» или «Эргодические рецессии междуцарствий».

О чём писать в книге — неважно. Например, можно перепечатать «Тихий Дон» задом наперёд, причём через слово. Важно распространить много противоречивых намёков в блогах и на оппозиционном радио.

Устроить книге непростую судьбу. Пускай какое-нибудь издательство со скандалом откажется её печатать. А другое согласится, но его захватят рейдеры. Обязательно рейдеры, без них никак. В чёрных масках и бронежилетах — говорят, это сексуально. Тогда пускай первое издательство со скандалом согласится обратно, но с ним тоже что-нибудь случится, придумайте сами.

В результате книгу пусть печатают в Лондоне (без Лондона тоже никак) на подпольной бумаге и переправляют в тундру через Северную Корею. Над тундрой тираж будут распылять с самолёта, а внизу пускай бегают лемминги и активисты «Неочевидной России», которые подбирают и скрепляют скоросшивателями с обеих сторон.

Активисты привозят книгу в Москву вместе с морошкой и гнусом. Оппозиционное радио под видом рекламы шампуня от похудания анонсирует тайную презентацию в книжной кофейне. На презентацию зовут всю либеральную интеллигенцию. Объявляют: если кто не придёт — того исключим из либеральной интеллигенции. Эти люди больше всего на свете боятся быть исключёнными, поэтому придут все, некоторые даже по два раза.

К кофейне согнать ОМОН со служебными выхухолями. Поставить знаки «Ограничение максимальной скорости до 5 000 рублей». Выкопать нефтяную скважину. Пускай либеральная интеллигенция просачивается через нефтяную скважину, это символично.

Автора при этом заранее куда-нибудь убрать. У нас вообще большое упущение, что авторов своевременно не убирают.

Убедиться, что все на месте. Активировать ведущего оппозиционного радио, пусть скажет букву «А». После буквы пустить патриотические газы.

Так мы наконец избавимся от либеральной интеллигенции.

Рассеянный профессор сел на трамвай вместо автобуса и приехал не в тот университет. Не заметив этого, пошёл читать лекцию.

А тот профессор, который должен был читать эту лекцию, тоже был рассеянным, поэтому попал в университет первого профессора и тоже пошёл читать лекцию.

И никто не заметил путаницы. Не потому что студенты тоже были рассеянными, а потому что у нас все университеты одинаковые, все профессора в них одинаковые, и все лекции у них одинаковые. И во всех них нет никакого смысла.

С одной стороны, на вопрос «Желаете ли вы причинять вред самому себе?» почти каждый человек уверенно отвечает: «Нет».

С другой стороны, почти каждый человек бóльшую часть жизни занимается именно тем, что причиняет себе вред.

Парадокс, однако.

У композитора М. стопроцентное зрение. А у художника Н. абсолютный слух. У слесаря У. и то, и другое. А ещё он хорош собою и нравится женщинам. Однако гей. Очень стесняется и скрывает это. А программист Ш. ничего не скрывает и всем всё рассказывает. Только его никто не слушает. Нет в мире совершенства.

Перевозить автобусные остановки проще, чем людей. Давайте оставлять людей в автобусах на месте, а остановки возить между ними.

Вообще, у нас многое делается по этому принципу.

Председатель секции научного атеизма молился:

— Господи, если ты есть, сделай так, чтобы тебя не было!..

— Зря они это с Санкт-Петербургом придумали. Практичнее было Ильича переименовать, а город уж оставить как есть.

Ночью окружающий район шумно праздновал футбольную победу. Кричали, дудели, стучали и хлопали. Часам к двум постепенно угомонились.

Когда стало совсем тихо, я вышел на балкон и заорал: «Ура-а-а!»

Вокруг немедленно подхватили, и ещё целый час все кричали и дудели.

— Очень трудно собрать хотя бы несколько ролевиков в одном месте. Даже если они уже там находятся.

— Если у тебя ко мне дело — говори, я тебя внимательно слушаю. Если нет — пиши по скайпу.

…Я, нижеподписавшийся, обязуюсь не разглашать смысл жизни и устройство мироздания…

Соседка:

— Единственная антикварная реликвия в моём доме — это я.

Пишет мне однофамилец:

«Скажите, как вы зарегистрировали домен chebykin.ru? Я тоже хочу…»

В нашем кинотеатре запрещается приносить фильмы с собой. Администрация благодарит за понимание.

— Так, тут мы поставим ресепшн, из этой комнаты сделаем переговорную, здесь будут затерянные капища древних цивилизаций, там отгородим серверную…

— Э-э, что? (Пауза.) По-моему, для серверной там маловато места…

Первый (грозно). Я никогда ничего не повторяю дважды!

Второй (рассеянно). Что-что?

— Что такое этно-фолк?

— Думаю, это когда выходят негры в кокошниках… и играют на волынках.

Детектив «Идеальное убийство». Улик нет. Подозреваемых нет. Трупа нет. Расследования нет. Вообще ничего нет.

— Тебе не нужен котёнок?

— Никоим образом.

— А два котёнка?

Жил-был царь, и было у него три руки.

Вздумал царь одну отрубить. А какую, не знал. Одна рука была самая сильная, другая — самая длинная, а третья — самая любимая.

Решил он тогда печатать слепым пятнадцатипальцевым методом. Какая рука первая ошибётся — ту и рубить.

Вот печатает он букву, печатает другую, а на третьей ошиблась у него… голова. Пришлось отрубить голову, и выросли на её месте две новые.

Тут и сказке конец, а кто слушал — учитесь печатать вслепую.

— Не каждая нота достойна того, чтобы я в неё попадал!..

— Ваш диалог напоминает беседу двух автоответчиков…

— Следующее затмение в Москве можно будет наблюдать через 118 лет, в 10:45…

— Ну нет, я в такую рань не проснусь!..

Новость часа: в Москве 13 часов.

— Вот тебе орфографический словарь. Хоть на музыку клади, хоть экранизируй.

Я скептически отношусь к статистике не потому, что она неправильная или кто-то её подделывает. Просто она не имеет никакого отношения к сути дела.

Народная мудрость: долгий ящик приближает к медному тазу.

На детский праздник в детский дом пришли детский писатель, детский врач, детский сантехник и детский церебральный паралич.

— Сочинил песню памяти И.

— Так он ведь ещё жив!

— Ну так ведь умрёт когда-нибудь. Вот песня и пригодится.

Звонят на городской телефон:

— Алло, это техподдержка?

— Не совсем,— отвечаю я.— Это секта некропсихологов.

— Но, может, вы мне поможете? — не унимаются в трубке.— У меня тут не втыкается…

— Я сейчас занят жертвоприношением,— отвечаю я.— Но вам помогут по такому-то номеру,— и диктую телефон одного неприятного мне человека.

Там не дослушали, повесили трубку. Спрашивается, кто кого разыграл?

У всех известных мне фанатичных проповедников чего угодно (религии, гражданской позиции, свободного ПО, веб-типографики) есть общая черта. Когда начинаешь интересоваться, чем они зарабатывают на жизнь,— они моментально скукоживаются.

В советское время было модно собирать вторсырьё. У меня такое впечатление, что из него делали не только холодильники «Юрюзань», но и людей. Теперь эти люди выросли и захламляют ноосферу своим макулатурным миропониманием.

В офисе авария: прорвало генерального директора.

В детстве Миша ходил в спортивную школу. Потом он учился в институте и там тосковал о спортивной школе.

Затем он начал работать в учреждении, где тосковал об институте и спортивной школе.

Позже он стал начальником, сидел в кабинете и тосковал о прежней должности, институте и спортивной школе.

Потом Миша переехал в другой город и там тосковал о прежнем месте жительства, о работе начальника, институте и спортивной школе.

К старости он накопил столько предметов для тоски, что, бывало, как с утра начнёт тосковать,— так до Нового года не остановится. «Эх,— говорит,— какое было время…» А что, спрашивается, хорошего было в том времени, если ты тогда только тем и занимался, что тосковал обо всех предыдущих временах?

Вместо того, чтобы умереть, Миша превратился в выпь. Ходит по болоту и тоскует. И с вами будет то же самое, если прямо сейчас не спохватитесь.

— У вас есть карта мира?

— Вам какого?

Беседовали как-то мужики.

— А вот я в восемьдесят первом…— вспоминал один мужик.

— А вот у меня на третьем курсе…— вспоминал второй.

— А мы однажды после дембеля…— вспоминал третий.

В это время выпал зелёный снег, за окном промелькнула эскадрилья летающих тарелок, а из воды единственный раз за тысячу лет показался град Китеж и снова скрылся.

Мужики не обратили внимания.

— А вот у нас в экспедиции… А вот, помню, перед самой Олимпиадой… А я как-то в аспирантуре…— вспоминали они.

Подходит коллега-иностранец:

— Простите, Рости́слав, как по-русски будет сказать… э-э… «зубо… зубочи́ска»?

Пауза.

— О, спасибо.

Уходит.

Мне каждую ночь снятся сны. Я их помню примерно пять минут после того, как проснусь. А уже через десять минут помню только сам факт того, что мне что-то снилось.

Иногда бывают исключения.

На днях приснилась беседа на физико-математические темы. О чём конкретно, с кем, в каких обстоятельствах — не помню.

Но помню, что посреди беседы мне понадобилось заглянуть в справочник. Я сказал: «Одну минуточку». Проснулся. Включил свет. Взял из шкафа «Справочную книгу по математической логике», четвёртый том. Стал лихорадочно листать, пока помнил суть вопроса. И тут как раз я её забыл.

— Водка в больших количествах причиняет вред печени, почкам, сердцу, нервной системе… Особенно если её пить.

Сюжет для ролевой игры. Нужно купить Артефакт Силы у злобного дракона и продать его доброму королю.

Вышел из дома без мобильника. На улице позарез потребовалось позвонить. Обратился к первому встречному тинейджеру:

— Соотечественник, одолжи телефон позвонить.

Тинейджер посмотрел очень подозрительно.

— А ты не гопник? — спросил он.

Как получается финансовый кризис?

Сначала полоумная базарная бабка кудахчет о том, что банки вот-вот ограничат выдачу вкладов.

Люди, наслушавшиеся бабки, пугаются и толпами идут в банки за деньгами.

Банки не могут выдать все деньги сразу всем, поэтому и правда вводят ограничения. Вот вам и кризис.

Проблема в том, что люди доверяют базарным бабкам и не отличают причину от следствия. Причём это не только про финансы.

Каждый раз, проезжая мимо станции Нагорная, хочется выйти и прочесть проповедь.

на последние деньги с горя купил бутылку водки и металлургический комбинат

пришёл тут и всё нам переосмыслил

Хорошая зарплата — это не сто тысяч, не миллион и даже не миллиард. Хорошая зарплата — это когда ко дню очередной зарплаты осталась ещё часть предыдущей.

при трупе обнаружено две тысячи предсмертных записок

На улице ко мне обратились молодые люди:

— Слушай, какой сейчас год?

— А вы из прошлого или из будущего? — спросил я.

В Тбилиси собираются переименовать Московский проспект, Санкт-Петербургскую улицу и сквер имени Пушкина.

В России, как обычно, готовят асимметричный ответ: российско-грузинская граница будет переименована в российско-турецкую и перемещена южнее.

— Если все вопросы по проекту решаются через меня — это значит, что я самый главный?

— Нет, это значит, что ты самый крайний.

Подключал цифровое пианино к компьютеру. Воткнул все провода куда надо. Пианино сообщает: «Обнаружено неизвестное устройство». Пианино, не компьютер.

У метро подходит молодой человек в капюшоне и спрашивает конспиративным голосом:

— Есть чё?

А я узнал этого человека. Я его в седьмом классе учил информатике.

— Ну,— говорю,— ты, вообще, нашёл у кого спрашивать.

Тут он тоже узнал. Ой, говорит, Ростислав Игоревич, а я вас сразу того не этого… Вижу, говорит, лицо знакомое, думаю — кто-то из наших. Вы уж простите; а вообще — как дела? как вы? что вы? А мы тут недавно под грибами про вас вспоминали, и вообще…

Мы потрындели за жизнь минут пятнадцать и стали прощаться.

— А всё-таки,— спрашивает он,— может, есть чё?

яркая личность с тёмным прошлым

Позвонили с незнакомого городского номера. Невыразительный женский голос:

— Ростислав Игоревич?

— Да.

— А вы уже знаете, что у вас появились дети?..

«Ой»,— подумал я. А вслух спросил:

— Сколько?

— Одиннадцать,— ответили в трубке.— По субботам, с пятнадцати ноль-ноль.

Это звонили из учебного центра.

Убит важный политик. Задержано 150 миллионов подозреваемых.

— Только каждый десятый — профессионал в своей области…

— А каждый пятый — китаец.

— Значит, каждый пятидесятый — профессиональный китаец!

— Вот если бы патриарх умер не сейчас, а прямо под Новый год — тогда общественность вместо праздника наконец-то растерялась бы…

— Вообще, надо бы историческим деятелям составить на будущее график кончин. А Общественной палате поручить контролировать, чтобы график выполнялся. Тогда и палате найдётся чем заняться, и не будет всяких похоронных неожиданностей…

— Да ну, пожалей деятелей. У них и так вся жизнь по графику; пусть хоть помирают без графика.

Пришёл на работу с пластырем на физиономии.

— Кто это тебя? — спрашивают коллеги.

— Да так,— отвечаю.— Приняли за патриарха и хотели похоронить.

— Если бы ты стал царём, что бы сделал в первую очередь?

— Нашёл бы разумного и порядочного человека, который способен достойно справиться с этой должностью, и назначил бы его царём вместо себя.

Вокруг полно клубов любителей фантастики, но нет ни одного клуба любителей реальности.

Секретарша носится по офису: волосы дыбом, глаза на мокром месте.

— А-а-а, у меня потерялся листочек с очень важным паролем!

— А от чего пароль-то? — спрашивают её.

Она начинает рыдать:

— Не помню!