2002

Июльская жара, тридцатиградусное пекло. В телевизоре милая девица начинает прогноз погоды словами:

— Жителям Москвы и Подмосковья особенно интересно будет узнать, что завтра в Оймяконе ожидается плюс 10–12 градусов, в Хатанге — плюс 9–11, в Тикси — 7–9 градусов выше нуля…

Мне для игрового средневекового костюма понадобились колготки. Или рейтузы.

Я представил себе, как буду их покупать. «Дайте мне рейтузы».— «Вам какой размер?» — «Ну, не знаю… Надо, чтобы на меня подошли».

Думаю: нет, так не пойдет. Лучше попрошу зайти в магазин подругу, она в размерах разбирается.

«Вам какой размер?» — «Такой-то».— «А он не будет вам велик?» — «А мне не для себя, мне для молодого человека…»

Опять ерунда получается. Прямо даже не знаю, что делать.

МИФИ, профессор Агаханян:

— Я буду читать лекции с акцентом, но вы записывайте без акцента!

— Я некоторые важные вещи повторяю по два раза. Но вы пишите только один раз!

Некогда я работал учителем в школе.

И вот одна старшеклассница родила, причём без видимого отца. Я узнал об этом, когда поинтересовался, почему она так долго отсутствует на уроках.

— Между прочим,— поведали мне её одноклассницы,— она ребёнка в вашу честь назвала.

— Ростиславом? — возгордившись, спросил я.

— Нет,— ответили одноклассницы.— Она его Ростиславовичем записала!

Согласно прогнозам и прогрузам, завтра на территории нашей страны сохранится наша страна. Ожидается лёгкое недоумение с прояснениями, временами порывы до 400 граммов тротилового эквивалента. В Удмуртии пройдут кратковременные удмурты. В Петропавловске-Камчатском — полночь. В Москве и Санкт-Петербурге — ливневые вожди с угрозами.

Зашёл в продуктовый магазин неподалеку от МИФИ. Среди обитателей института особенно популярен винно-водочный отдел этого магазина.

Передо мной два студента покупали пластиковое очаковское пиво. Я попросил бутылку «Хайнекена».

Продавщица посмотрела на меня уважительно.

— Аспирант? — со значением спросила она.

Мы с друзьями обсуждали, какое злое и подлое деяние должен совершить рыцарь, чтобы быть лишённым этого звания.

— Он должен ударить врага в спину!

— Ага! «Повернитесь, я буду иметь честь атаковать вас в спину!»

— Безоружного врага! Связанного!

— Спящего! Летаргическим сном!

— Парализованного!

— Жертва должна быть ребёнком!

— Причём девочкой.

— Больной! Калекой! Безногой!

— Беременной!

— Итак, маленькая девочка, вся больная, безногая, парализованная и беременная, спящая летаргическим сном…

— Получается, что рыцарь своим убийством совершает доброе дело, избавляя это несчастное существо от страданий!

— Я буду петь под лютню!

— А что такое подлютня?

Учителя нашей школы, включая меня, проверяли выпускные сочинения.

Сочинения, как водится, были полны забавных фраз. Мы угорали со смеху, показывая друг другу перлы одиннадцатиклассников.

Не смеялась одна Вера Александровна — заслуженная работница образования, повидавшая на своём веку тысячи, если не десятки тысяч сочинений.

И вот на третий день проверки, когда пачка сочинений подходила к концу, Вера Александровна вдруг расхохоталась над очередной работой.

Что рассмешило нашего патриарха? Наверное, это нечто сногсшибательное, какой-то сверхперл, Эверест школьного юмора, встречающийся раз в пятьдесят лет. «Что же, что там написано?» — набросились мы на Веру Александровну.

Пожилая учительница отсмеялась, вытерла слезу и проговорила:

— Посмотрите, как забавно: вот здесь деепричастный оборот выделен запятыми, а здесь такой же оборот — не выделен!

Мой отец (73 года), который живёт в деревне и занимается сельским хозяйством, жалуется:

— Эх-ма, старость — не радость: уже без стремянки на крышу залезть не могу!

— Ну, это ещё ничего! — отвечаю я.— Вот если бы ты без крыши на крышу залезал или без стремянки на стремянку — тогда действительно беда!

В человеке всё должно быть… на месте!