Это архивная копия сайта rostislav.chebykin.ru по состоянию на 20 ноября 2021.

Здесь ничего не изменяется и не обновляется.

  1. Статьи
  2. Математика

Математический триллер

Саймон Сингх. Великая теорема Ферма

Она сбросила с себя последнюю одежду и тоже бросилась в бурное море. И сия пучина поглотила ея в один момент. В общем, все умерли.

Х/ф «Формула любви» (режиссёр — Марк Захаров)

Книга Саймона Сингха «Великая теорема Фермá» («Fermat’s Enigma») рассказывает об истории этой теоремы и её доказательства.

Настораживает, что автор с маниакальным упорством описывает злоключения, которые постигали почти всех математиков, упомянутых в книге. Едва в повествовании возникает новый персонаж — тут же выясняется, что он либо тяжело болел, либо страдал от бедности и притеснений, либо умер ужасной смертью, либо всё одновременно.

Вот, например, что мы узнаём из книги:

Пифагор жил в Древней Греции в VI веке до нашей эры; считается, что он придумал слово «философ». Пифагора убили вместе с многочисленными учениками во время разгрома его школы в Кротоне. Погромщиков не интересовали математические и философские учения; они опасались, что пифагорейцы присвоят себе трофеи недавно выигранной войны с Сибарисом.

Это не общепринятая версия смерти Пифагора. Добрая половина дошедших до нас биографий сообщает, что он мирно скончался в глубокой старости. Тем не менее Сингх выбрал для своей книги наиболее трагический вариант, где культовый мудрец не только погиб сам, но и забрал с собой на тот свет толпу коллег.

Заодно автор упоминает, что тот же Пифагор некогда велел утопить своего ученика Гиппаса за то, что тот доказал иррациональность √2.

Архимед (тоже Древняя Греция, III век до нашей эры) погиб во время нападения римской армии на Сиракузы. Можно было ограничиться этим фактом (тем более что подробности тоже сохранились только в виде противоречивых легенд), но Сингх не ограничивается и уточняет, каким оружием убили Архимеда и при каких обстоятельствах.

Ипатия (Александрия, начало V века нашей эры), первая в известной нам истории учёная дама, растерзана толпой христианских фанатиков. Тоже, казалось бы, этого факта достаточно для научно-популярной книги; однако автор детально расписывает, кто и как растерзал несчастную женщину. Читайте на здоровье.

Вообще, женщинам в математике всю дорогу не везло, а в книге Сингха — особенно. Марию Аньези (Италия, XVIII век), несмотря на достижения в аналитической геометрии, не допускали на академические посты и называли «ведьмой Аньези». Эмми Нётер (Германия, XIX–XX век) не могла добиться должности приват-доцента, несмотря на заступничество самого Гильберта. У Софи Жермен (Франция, начало XIX века) родственники отбирали свечи и отопительные приборы, чтобы она не могла заниматься математикой. Несчастная дама училась в парижской Политехнической школе, притворяясь мужчиной, а позже умерла от рака груди, чуть-чуть не дожив до присуждения учёной степени.

Сингх особо отмечает, что все женщины-математики никогда не были замужем — кроме разве что Софьи Ковалевской, но и её брак (по словам Сингха) был фиктивным.

Отдельного эпического повествования заслужил Эварист Галуа (Франция, первая половина XIX века). Его математические таланты при жизни не признавались, он дважды провалил экзамены всё в ту же Политехническую школу, а из менее пафосного учебного заведения был выгнан, не проучившись и года. Он посылал крупную научную работу на конкурс Академии наук, но Коши (тот самый, который знаком всем изучавшим матан) эту работу куда-то продолбал. Фурье (тоже тот самый) пытался оказать юному математику покровительство, однако внезапно умер.

Это ещё не всё. Отца Галуа довёл до самоубийства священник-иезуит. Юноша страдал от безденежья и остался без дома; по крайней мере, так рассказывает автор. Галуа связался с тусовкой политических хулиганов — как сказали бы сейчас, стал активистом молодёжного крыла оппозиционного движения. Участвовал в политических акциях, дважды посидел в тюрьме, пристрастился к алкоголю и чуть не убил себя в приступе белой горячки.

Казалось бы, хватит уже неприятностей, тем более что Эварист Галуа — не центральный персонаж книги. Нет же, Сингх продолжает жечь глаголом: злосчастный молодой человек соблазнил чужую невесту, и разгневанный жених вызвал его на дуэль. В ночь перед поединком Галуа составил кучу записок со своими математическими соображениями, а на дуэли получил пулю в живот и на следующий день умер от перитонита. А было ему всего двадцать лет. Если бы я был режиссёром аниме, снял бы про это сериал в жанре сёнен.

Через пятнадцать лет математики наконец разобрались в записках Галуа и нашли там столько вкусного, что хватило на несколько разделов современной науки.

Между тем, мы не добрались и до половины книги.

Леонард Эйлер, живое олицетворение всей мировой математики XVIII века, в возрасте около тридцати лет ослеп на один глаз, а после шестидесяти — на оставшийся. И снова автор разжёвывает страдания несчастного классика в таких подробностях, что впечатлительные читатели наверняка расплачутся.

Георг Кантор (Германия, конец XIX века) — культовый основатель теории множеств, на которую так или иначе опирается вообще вся нынешняя математика. Сингх, естественно, не преминул отметить, что многочисленные нападки на Кантора «привели к тяжёлой душевной болезни и глубокой депрессии», а его идеи получили признание уже после его кончины. (Вообще-то это неправда. Всё-таки Кантор — не древний Пифагор, и обстоятельства его биографии можно было перепроверить по надёжным источникам.)

Едем дальше вслед за автором. Готлоб Фреге (Германия) в 1902 году готовил к публикации главную работу своей жизни — «Основания арифметики». Однако тут как раз открылся парадокс Рассела, который обесценил всю малину. Представляете, как расстроился Фреге?

Похожим образом пострадал уже упомянутый Давид Гильберт (Германия, XIX–XX век). Он посвятил жизнь построению фундаментальных основ математики в русле безупречно кошерного (как ему казалось) аксиоматического подхода. В 1930 году он счёл свою миссию выполненной и со спокойной душой ушёл на пенсию. А через год молодой математик Курт Гёдель выступил со знаменитыми теоремами о неполноте, которые перечеркнули безупречность системы Гильберта.

Кстати, о Гёделе (Австрия, XX век). Его судьба, конечно, тоже была несчастливой. В детстве он переболел ревматизмом, а дальше автор возносится в эмпиреи: «Дыхание смерти, которое Гёдель ощутил в столь нежном возрасте, привело к мучительной ипохондрии, которой он страдал всю жизнь. В восьмилетнем возрасте, читая медицинский учебник, Гёдель убедился, что у него слабое сердце, хотя ни один из врачей не находил тревожных симптомов. Позднее, уже в конце жизни, Гёдель ошибочно решил, что его хотят отравить, и, отказавшись от приёма пищи, уморил себя голодом».

Чтобы добить читателя, Сингх упоминает, что одним из преподавателей Гёделя в Венском университете был Филипп Фуртвенглер, который был парализован от шеи и ниже, так что читал лекции с помощью ассистента.

Затем следует Алан Тьюринг (Великобритания, XX век) — один из родоначальников всей компьютерной отрасли. Он подвергался многочисленным преследованиям на почве гомосексуализма (читайте в книге увлекательные подробности) и в конце концов отравился цианидом. (Замечу, что снова есть разные версии обстоятельств его смерти; автор, естественно, выбрал наиболее драматичную.)

Наконец, Ютака Танияма (Япония, середина XX века) «не отличался особенно крепким здоровьем, часто хворал, а став подростком, заболел туберкулезом и пропустил два года в средней школе». Совсем уже непонятно, зачем автору смаковать эти детали, если позже он раскрывает куда более печальные факты биографии: в возрасте 31 года Танияма, находясь в расцвете сил и карьеры, внезапно покончил с собой. Его невеста не вынесла потери и через некоторое время тоже самоубилась, хотя не имела вообще никакого отношения к математике.

К концу книги «Великая теорема Ферма» складывается впечатление, что математика — самая опасная из наук, приносящая своим деятелям беспросветные страдания и мучительную смерть.

Среди всех персонажей, чья биография упоминается в книге, только у двоих жизнь сложилась более-менее благополучно.

Пьер Ферма (Франция, XVII век) — автор той самой теоремы, которой посвящена книга. Он родился в семье состоятельного торговца, получил хорошее образование, сделал блестящую карьеру, большую часть жизни работал судьёй, женился и воспитывал детей, был материально обеспеченным и имел хорошую репутацию в светских кругах. Мало того, он благополучно пережил эпидемию чумы. Чтобы хоть как-то уравновесить эту возмутительную идиллию, Сингх упоминает, что Ферма рассматривал дела чрезвычайной важности и однажды приговорил к сожжению «священника, дурно исполнявшего свои обязанности». Автор наверняка не мог бы спокойно спать, если бы в этой части повествования никто так и не умер мучительной смертью. Впрочем, возможно, таким образом Сингх отомстил духовенству за гибель Ипатии, Галуа-старшего и других деятелей, пострадавших от религиозного мракобесия.

Второй учёный — Эндрю Уайлс (Великобритания и США, XX–XXI век) — тот самый человек, который через триста лет после Ферма наконец доказал его теорему. На момент написания этой статьи Уайлс жив и здоров, преподаёт в Оксфорде, имеет огромное количество премий и наград, воспитывает трёх дочерей. Как Сингх ни старался накопать в его биографии хоть какую-нибудь жесть, у него ничего не получилось. И поделом, я считаю.